Ис­то­рия че­лове­чес­тва хра­нит мно­го скор­бных дат, ко­торые мы, ны­не жи­вущие, не име­ем пра­ва за­бывать. Еже­год­но 11 ап­ре­ля во всем ми­ре от­ме­ча­ет­ся па­мят­ная да­та — Меж­ду­народ­ный день ос­во­бож­де­ния уз­ни­ков фа­шист­ских кон­цла­герей. Она ус­та­нов­ле­на в па­мять об ин­терна­ци­ональ­ном вос­ста­нии уз­ни­ков кон­цла­геря Бу­хен­вальд, про­изо­шед­шем 11 ап­ре­ля 1945 го­да.

В день этой тра­гичес­кой и скор­бной да­ты в Точ­ке Рос­та МБОУ «Кур­лов­ская СОШ» для уча­щих­ся 9 «А» клас­са про­шел урок па­мяти «По­ка жи­вём — мы пом­ним». Ор­га­низа­тор встре­чи — По­тапо­ва Т.Б. рас­ска­зала ре­бятам о том, что в го­ды Ве­ликой Оте­чес­твен­ной вой­ны сот­ни ты­сяч на­ших со­оте­чес­твен­ни­ков ока­зались в кон­цен­тра­ци­он­ных ла­герях, тюрь­мах, гет­то, раз­бро­сан­ных по всей Ев­ро­пе. При­сутс­тву­ющие уз­на­ли об ужа­сах, ко­торые тво­рили фа­шис­ты в ла­герях смер­ти: как мо­рили го­лодом, зас­тавля­ли до из­не­може­ния ра­ботать, пы­тали, про­води­ли прес­тупные ме­дицин­ские опы­ты, за­живо сжи­гали в кре­мато­ри­ях. Са­мое страш­ное, что сре­ди зак­лю­чён­ных в ла­герях бы­ли и де­ти.

Ме­роп­ри­ятие соп­ро­вож­да­лось элек­трон­ной пре­зен­та­ци­ей с по­казом фо­тог­ра­фий и ви­де­ох­ро­ники тех лет. Уча­щи­еся за­чита­ли пись­ма де­тей, тех, кто во вре­мя вой­ны по­пал в кон­цла­геря, прос­лу­шали пес­ню «Бу­хен­валь­дский на­бат» и сти­хот­во­рение «Рек­ви­ем» Р. Рож­дес­твенско­го. Ни­кого не ос­та­вил рав­но­душ­ным трей­лер «Маль­чик в по­лоса­той пи­жаме» по од­но­имён­но­му ро­ману ир­ланд­ско­го пи­сате­ля Джо­на Бой­да. Фильм рас­ска­зыва­ет об унич­то­жении уз­ни­ков на­цист­ско­го ла­геря гла­зами двух вось­ми­лет­них маль­чи­ков: Бру­но, сы­на на­цист­ско­го ко­ман­ди­ра ла­геря, и Шму­эля, ев­рей­ско­го зак­лю­чен­но­го, его ро­вес­ни­ка. В па­мять обо всех жер­твах кон­цла­герей бы­ла объ­яв­ле­на ми­нута мол­ча­ния.

На­де­ем­ся, что урок му­жес­тва зас­та­вил за­думать­ся под­раста­ющее по­коле­ние о том, как стра­шен фа­шизм, и как важ­но не до­пус­тить то­го, что­бы этот ужас сно­ва пов­то­рил­ся. Толь­ко сох­ра­няя па­мять о тех страш­ных со­быти­ях и от­да­вая дань ува­жения по­гиб­шим и вы­жив­шим в том аду лю­дям, мож­но на­де­ять­ся на то, что по­доб­ное боль­ше ни­ког­да не пов­то­рит­ся в че­лове­чес­кой ис­то­рии.

Ис­то­рия че­лове­чес­тва хра­нит мно­го скор­бных дат и ужа­са­ющих де­яний, мно­гие из ко­торых приш­лись на XX век, вмес­тивший сра­зу две ми­ровых вой­ны. Од­ной из са­мых страш­ных стра­ниц че­лове­чес­кой ис­то­рии ста­ла ис­то­рия фа­шист­ских кон­цен­тра­ци­он­ных ла­герей. Кон­цла­геря не зря по­лучи­ли наз­ва­ние ла­герей смер­ти, с 1933 по 1945 год че­рез них прош­ло око­ло 20 мил­ли­онов че­ловек из 30 стран ми­ра, из них око­ло 12 мил­ли­онов по­гиб­ли, при этом каж­дый пя­тый уз­ник был ре­бен­ком. Для на­шей стра­ны это осо­бая да­та, так как око­ло 5 мил­ли­онов по­гиб­ших яв­ля­лись граж­да­нами СССР.

В па­мять о по­гиб­ших и вы­жив­ших еже­год­но 11 ап­ре­ля во всем ми­ре от­ме­ча­ет­ся Меж­ду­народ­ный день ос­во­бож­де­ния уз­ни­ков фа­шист­ских кон­цла­герей. Эта да­та бы­ла выб­ра­на и ут­вер­жде­на О­ОН не слу­чай­но. Она бы­ла ус­та­нов­ле­на в па­мять об ин­терна­ци­ональ­ном вос­ста­нии уз­ни­ков кон­цен­тра­ци­он­но­го ла­геря Бу­хен­вальд, и ко­торое про­изош­ло 11 ап­ре­ля 1945 го­да.

Бу­хен­вальд, Са­лас­пилс, Оза­ричи, Ра­венс­брюк, Май­да­нек, Ос­венцим, Со­бибор… По­жалуй, са­мым чу­довищ­ным пла­ном на­цис­тов по стро­итель­ству «но­вого ми­рово­го по­ряд­ка» бы­ло соз­да­ние кон­цен­тра­ци­он­ных ла­герей: дет­ских, тру­довых и тран­зитных, ла­герей для во­ен­ноплен­ных, кре­мато­ри­ев и ду­шегу­бок. Их бы­ло нас­толь­ко мно­го, что, по су­ти, под­ра­зуме­валось стро­итель­ство гло­баль­но­го ми­рово­го кон­цла­геря. Из 18 мил­ли­онов уз­ни­ков унич­то­жено бо­лее 11 мил­ли­онов (для срав­не­ния: чис­ленность сто­лицы Бе­лару­си — ме­нее 2 мил­ли­онов че­ловек). Ре­зуль­та­том од­ной лишь по­лити­ки «окон­ча­тель­но­го ре­шения ев­рей­ско­го воп­ро­са» ста­ла ги­бель при­мер­но 6 мил­ли­онов ев­ре­ев Ев­ро­пы. А сколь­ко убий­ств еще го­тови­лось.

Про­шед­шие не­мец­кий плен и ка­тор­жные ра­боты в Гер­ма­нии, чу­дом спас­ши­еся от га­зовой ка­меры и ад­ской пе­чи го­мель­ча­не — уз­ни­ки этих са­мых кон­цла­герей — спус­тя мно­го лет вспо­мина­ли…

1. Ни­на Вла­дими­ров­на Гоб­ру­сенок, уз­ни­ца кон­цла­геря «Са­лас­пилс»: «…Нем­цы в ла­гере раз­де­ляли нас по ше­рен­гам. Пер­вая — кто мог ра­ботать, сле­ду­ющая бы­ла из тех, кто по­хож на ев­рея (во­лосы куд­ря­вые или нос с гор­бинкой). Их расс­тре­лива­ли на на­ших гла­зах, из­вергам, на­вер­ное, бы­ло при­ят­но, что де­ти ви­дели это. Из всех ма­люсень­ких сос­то­яла третья ше­рен­га… Ох­ра­ны бы­ло очень мно­го. Ес­ли ре­бено­чек про­винил­ся, спус­ка­ли со­бак, те раз­ры­вали его на кус­ки, а нем­цы прос­то смот­ре­ли на это. Чем за­нима­лись, не пом­ню… мы дро­жали, зна­ли, ес­ли про­виним­ся — бу­дет смерть. Я нас­толь­ко бо­ялась нем­цев, что да­же не мог­ла пос­мотреть им в гла­за — гла­за веч­но бы­ли опу­щены. Нем­цы иной раз шли и би­ли ру­кой по под­бо­род­ку, что­бы мы пос­мотре­ли на них… Ког­да мно­го лет спус­тя при­еха­ла в Ри­гу, мы спро­сили у эк­скур­со­вода: „Ка­ким чу­дом мы спас­лись?“ Нам рас­ска­зали, что в ла­гере соз­да­ли под­поль­ную груп­пу. У нем­цев бы­ла ду­шегуб­ка — ма­шина, в ко­торой уз­ни­ков тра­вили га­зом. Так вот, бла­года­ря под­поль­ной груп­пе нас по­сади­ли в эту ма­шину и вмес­то то­го что­бы вклю­чить газ, от­везли в кос­тел, от­ку­да жи­тели Ри­ги раз­би­рали де­тей по до­мам… Я до сих пор хо­чу есть, го­лод ме­ня прес­ле­ду­ет всег­да».

2. На­талья Фи­лип­повна Буй­не­вич, чу­дом вы­жила в жен­ском ла­гере смер­ти Ра­венс­брюк: «…Это был жен­ский кон­цла­герь с осо­бо жес­то­ким ре­жимом… Мы вста­вали в 3.30, в 6.00 на­чинал­ся не­посиль­ный труд, в обед — во­дянис­тый суп с до­бав­ле­ни­ем брюк­вы и нем­но­го кар­тошки. Воз­вра­щались в 19.00 с ра­боты, в те­чение двух ча­сов сто­яли на пла­цу на пе­рек­личке. Ох­ра­няли нас су­губо жен­щи­ны. У них бы­ли ору­жие и со­баки. Они из­би­вали нас за ма­лей­шие на­руше­ния. Од­нажды я выш­ла на апель­плац в од­ном баш­ма­ке, дру­гой, со сло­ман­ной по­дош­вой, дер­жа­ла в ру­ке. На­каза­ние — 25 уда­ров ре­зино­вой ду­бин­кой. Ме­ня при­вели в ка­меру, по­ложи­ли на де­ревян­ный ста­нок для те­лес­ных на­каза­ний с че­тырь­мя зах­ва­тами для рук и ног. На 15-м уда­ре я по­теря­ла соз­на­ние, ме­ня ока­тили ле­дяной во­дой и про­дол­жи­ли. Как-то на мо­их гла­зах оз­ве­рев­шая кон­во­ир­ша вы­рыва­ла те­ло ре­бен­ка из рук ма­тери, а та не от­да­вала, кри­чала, мо­лила: они ее из­би­ли… Уми­рать бу­ду, не за­буду это­го ужа­са!»

3. Лю­бовь Ми­хай­лов­на Але­хина, уз­ни­ца кон­цла­геря в Гер­ма­нии: «…С При­бора нас пог­на­ли, по­сади­ли в то­вар­ные по­ез­да. Кто кри­чал, кто пи­щал… Страш­но бы­ло. В ла­гере кор­ми­ли брюк­вой, жа­бами кор­ми­ли… Жаб­ка нож­ка­ми дры­га­ет, а ее зас­тавля­ют есть под кон­во­ем. Ой!.. Де­ти днем од­ни в ла­гере бы­ли. Од­нажды на ме­ня за­лез­ла кры­са, гры­зет ме­ня, а я оч­нуть­ся не мо­гу… По­лучи­ла ра­нение в кон­цла­гере. Ког­да мы бе­жали, нем­цы стре­ляли. Из-за это­го в 1948 го­ду у ме­ня от­ня­ли но­гу по ко­лено. Нель­зя бы­ло сох­ра­нить…» Ни­колай Ан­то­нович Гон­чар, по­пал в дет­ский кон­цен­тра­ци­он­ный ла­герь в Маг­де­бур­ге: «Нас, де­тей, зас­тавля­ли в ла­гере ра­ботать по 10 — 15 ча­сов в сут­ки на за­воде и на убор­ке го­рода пос­ле бом­бе­жек. Тра­вили со­бака­ми. Раз­де­вали до­нага и по­лива­ли из бранд­спой­та хо­лод­ной во­дой. Раз­ве я смо­гу ког­да-ни­будь за­быть, как ма­лолет­них уз­ни­ков, про­сящих до­бав­ку еды, в на­зида­ние ос­таль­ным зас­тавля­ли си­лой есть ба­лан­ду до тех пор, по­ка они не на­чина­ли зах­ле­бывать­ся? Из мо­ей па­мяти ни­ког­да не из­гла­дят­ся боль и стра­дания, ко­торые при­нес­ла вой­на. Мир и свет­лая ма­терин­ская лю­бовь — вот что нуж­но де­тям».

4. Вла­димир Ива­нович Кли­мович, про­шел че­рез три кон­цен­тра­ци­он­ных ла­геря: «Эн­цесфельд, Со­ленау. Ма­ут­ха­узен… Пос­ледний — нас­то­ящая фаб­ри­ка смер­ти, в ко­торой ожи­дали страш­ной учас­ти де­сят­ки ты­сяч уз­ни­ков. Ла­герь раз­де­лен на бло­ки для раз­ных на­ци­ональ­нос­тей. С на­селе­ни­ем СССР на­цис­ты об­хо­дились ху­же все­го… …5 мая 1945 го­да уз­ни­ки бы­ли ос­во­бож­де­ны Крас­ной ар­ми­ей. Сра­зу пос­ле это­го мы с ре­бята­ми по­бежа­ли смот­реть пе­чи, в ко­торых сжи­гали лю­дей. За кре­мато­ри­ем тя­нулось по­ле, на ко­тором вид­не­лось мно­го не­высо­ких хол­ми­ков, на них с не­мец­кой точ­ностью обоз­на­чено чис­ло жертв это­го ла­геря. Ес­ли бы нас не ос­во­боди­ли, всем нам суж­де­но быть сож­женны­ми».

5. Ли­дия Ива­нов­на Шев­цо­ва, чуть не по­гиб­ла в кон­цла­гере Бран­денбур­га: «…Нам ска­зали, что мы дол­жны прой­ти дез ин­фекцию. При­каза­ли раз­деть­ся и по­вели в по­хожее на ба­рак по­меще­ние. Мы по­чувс­тво­вали страш­ную жа­ру. Я, ма­ма, ба­буш­ка и те­тя ока­зались в чис­ле пос­ледних. Ког­да за на­ми зак­ры­лась дверь, пол на­чал опус­кать­ся и лю­ди, как на сан­ках, зас­коль­зи­ли вниз, от­ку­да по­лыха­ло жа­ром. Ма­ма од­ной ру­кой ух­ва­тилась за руч­ку, дру­гой дер­жа­ла ме­ня. За нас ух­ва­тились нес­коль­ко че­ловек. Дол­го бы мы не про­дер­жа­лись, но пол вдруг на­чал под­ни­мать­ся. Нас вы­тащи­ли в ко­ридор и бро­сили ка­кую-то одеж­ду. Пе­ревод­чик с улыб­кой ска­зал, что про­изош­ла ошиб­ка и „ба­ня“ пред­назна­чалась для дру­гой груп­пы. Ког­да на­чалось нас­тупле­ние на­ших бой­цов, часть уз­ни­ков, в том чис­ле ме­ня и мо­их род­ных, пог­на­ли в Бер­лин, а ос­таль­ных за­топи­ли вмес­те с ла­герем…»

6. На­деж­да Алек­сан­дров­на Коб­за­рева, уз­ни­ца Оза­рич­ско­го ла­геря смер­ти под от­кры­тым не­бом: «28 фев­ра­ля 1944-го мы ус­лы­шали кри­ки на ули­це. Нем­цы в бе­лых ха­латах ок­ру­жили де­рев­ню. У ба­буш­ки был пог­реб из крас­но­го кир­пи­ча — здесь бы­ло ук­ры­тие. В это ут­ро семья мо­его дя­ди Ва­ни пря­талась в пог­ре­бе. Не­мец бро­сил ту­да гра­нату. Ког­да пог­реб взор­вался, все крас­ное под­ня­лось вверх, снег в де­рев­не был бе­лым, а стал крас­ным от кир­пичной пы­ли и кро­ви… …Ма­ма нес­ла Же­ню, а мы с сес­трой дер­жа­лись за нее. С пра­вой сто­роны до­роги си­дели пя­теро де­тей, ви­димо, из мес­тных. По­том уви­дели мер­твую жен­щи­ну, на ко­торой си­дел ре­бенок. Не­мец по­дошел к ним и выс­тре­лил в ма­лень­ко­го. Уви­дев это, мы уже не сом­не­вались, что нас ве­дут в плен. В Оза­рич­ском кон­цла­гере не бы­ло ба­раков, лишь ред­кий лес. Уди­витель­но, но Жень­ка не пла­кал, толь­ко про­сил „Ка!“, это зна­чит мо­лока. Вок­руг хо­лод, го­лод, бо­лез­ни, смерть. Лю­ди очень ис­то­щены. Од­нажды нем­цы при­вез­ли хлеб, ко­торый, на­вер­ное, был за­ражен ти­фом. Все жад­но хва­тали этот хлеб. А нам еда уже не нуж­на бы­ла — сил не ос­та­лось. Ут­ром 19 мар­та я ус­лы­шала кри­ки. За­бор снят, уз­ни­ков ос­во­бож­да­ли. Из ла­геря нас пе­реве­ли в гос­пи­таль, но лю­ди все рав­но уми­рали. У нас бы­ли об­мо­роже­ны ру­ки и но­ги. Я ви­дела, как мо­лодень­кие мед­сес­тры чуть ли не дра­лись, кто бу­дет Же­нику сма­зывать нож­ки ле­карс­твом, так им хо­телось по­мочь. А он все про­сил мо­лока. В день рож­де­ния бра­тика я от­кры­ла гла­за и уви­дела, что мать дер­жит Же­ню на ру­ках и пла­чет. Он уми­рал… А по­том и ма­ма умер­ла».